Можно никогда не плакать.
Задерживать дыхание, сжимать живот, напрягать горло, душить крик, почти терять сознание от боли, замирать и съеживаться в точку.
Хвалить себя за стойкость и силу, приказывать себе терпеть, уговаривать, что это сейчас пройдет, убеждать, что никто и ничто в мире не стоит этих слез, наказывать себя за слабость и чувствительность, надеяться на лучшее, обращаться к другу или замыкаться в себе, погружаться в ежеминутность и ежесекундность текущего момента, пробовать забывать.
Задыхаться от ненависти, уничтожать источник боли физически и морально, мстить, заново строить свою жизнь, становиться самым лучшим, чтобы никто и никогда не посмел бы и подумать о том, чтобы…
Можно научиться никогда не плакать.
Можно перестать удивляться.
Смотреть на все холодным, чуть ленивым и презрительным взглядом, замечать только то, что уже с тобой было, в новом находить старое, испытывать зависть и тошноту при виде влюбленных, хорошо зарабатывать, покупать самые дорогие и ненужные вещи, делать дешевые подарки тем, кого раньше называл друзьями, перебивать мерзкий горький привкус во рту качественным алкоголем.
Можно научиться и этому.
Можно остаться жить в прошлом.
Просто остановиться там, где было очень хорошо или очень плохо, наслаждаться постепенно таящими страданием или радостью, загадочно улыбаться чему-то своему, смотреть в пустоту, когда твой друг внезапно обращается к тебе с вопросом, жить рядом с человеком, который никогда не станет своим, потому что «свой» навеки прикован к вчерашнему дню, плавать в грусти как в жиже, вязкой и липкой, тихо ненавидеть свою работу и видеть сны, которые никогда не сбудутся.
Это очень просто. Почти нечему учиться.
Вчера подруга опять весь вечер рассказывала, как трудно и плохо ей жить одной в большой квартире, заставленной дорогой мебелью, ухаживать за машиной, стоимостью в несколько моих годовых зарплат, одеваться в Москве, а не в Европе. И все потому, что ее друг покинул ее два года назад. Ей действительно плохо, она страдает, ей незачем жить. Я, счастливый, спокойный человек, не могу ее понять. Куда уж мне, думаю я про себя, потому что я действительно такая, как она говорит. Теперь такая.
Проводив ее, я иду принять ванну, и, пока плаваю в мыльной пене, листаю то, что лежит под рукой. Сегодня это местная районная газета. Творческий конкурс детей инвалидов, «отказников». В коротких интервью дети разных возрастов, от 5 до 18 лет, рассказывают о своих интересах и делятся своим опытом жизни. Не выживания. Жизни. Мне становится тошно. Конечно…
Мы можем выбирать: с чем нам иметь дело в этой жизни, а с чем не иметь. У них этот выбор ограничен. Мы можем экспериментировать со своими чувствами и поступками, а можем беречь себя и оставаться обычными людьми. Их жизнь – непрерывный эксперимент. Вот прямо сейчас я могу защитить себя от стыда, просто закрыв газету. А могу пережить и стыд, и досаду, и злобу на того, кто это напечатал и на них, на этих детей за то, что они выжили, живут, и я уже не забуду безрукого художника, безногого футболиста, ДЦПешного музыканта.
Неожиданно я чувствую, что хочу позвонить маме. Просто услышать ее голос. Напомнить себе, что она у меня есть. Нет, напомнить ей, что у нее есть я.
Я плачу. Я дышу. Я живу. Спасибо мир, что ты есть.
(с)