Парни вырождаются: как технологии изменили понятие мужского

Мы живем в непривычном мире, в котором сдвигаются экономические, социальные и технологические пласты. Мужчины хуже справляются с этими переменами. Женское движение существует, а мужское нет, хотя именно оно могло бы скорректировать роль мужчины в современном обществе. Это злободневная и насущная задача, которой никто не хочет заниматься. В результате в нашем социуме уже сейчас существует рекордное количество молодых людей, которые не стремятся учиться новому, не умеют общаться с противоположным полом и терпят неудачи в сексе.

Можно спросить их, что с ними не так и почему их ничего не интересует, ведь молодежь предыдущих поколений была гораздо более мотивированна. Этот вопрос — первая ошибка, потому что на самом деле у нынешних молодых людей есть мотивация, только она не такая, какой от них ожидают. Западное общество хочет, чтобы мужчина крепко стоял на ногах, был активным гражданином, способным брать на себя ответственность; чтобы, работая плечом к плечу с остальными, он улучшал жизнь своего коллектива и всей страны в целом. Но ирония состоит в том, что само общество не предлагает ни поддержки, ни ориентиров, ни материальных средств, ни места, где все эти молодые люди могли бы встретиться и разобраться со своими мотивациями. В вырождении мужчины участвует целая цепочка институтов, начиная с государства с его соответствующей политикой и средствами массовой информации и заканчивая учебными заведениями и семьей. В молодых людях изначально убивается любой интеллектуальный, творческий или социальный порыв. Все это тем более нелепо, что ключевую роль в обществе играют именно мужчины, взрослые представители которых сегодня активно оттесняют младших, не давая им возможности развиваться.

Застенчивость играет ключевую роль в сложном причинно-следственном поведенческом цикле, когда молодые люди замыкаются в себе, постоянно играя в компьютерные игры или зависая на порносайтах. Обычно под застенчивостью понимали страх оказаться отверженным определенными социальными группами или людьми — опасение произвести плохое впечатление на начальника или предмет симпатии. В 1970-х и 1980-х годах я начал изучать феномен застенчивости среди подростков и взрослых. Оказалось, что около 40% американцев считают себя застенчивыми или, по крайней мере, склонными к этой черте характера. Примерно столько же респондентов признались, что проходили через такой опыт, но преодолели его негативные последствия. 15% сказали, что застенчивы только в определенных случаях, например перед свиданием вслепую или публичным выступлением. И только 5% оказались совершенно не знакомы с этим ощущением.

За последние 30 лет эти цифры претерпели изменения в худшую сторону. В 2007 году Институт изучения застенчивости при Юго-Восточном отделении университета Индианы провел опрос учащихся и студентов. Оказалось, что 84% респондентов были застенчивы хотя бы раз в жизни, 43% застенчивы по определению и только 1% не имели никаких комплексов на этот счет. В значительной степени застенчивость связана с развитием цифровых технологий, которые минимизируют прямые человеческие контакты, когда, например, хочется просто с кем-то поболтать, найти нужную тебе информацию, сходить в магазин, банк, взять в библиотеке интересную книгу и так далее. Интернет все делает за людей: быстро, без ошибок и необходимости социализации. Стоит признать, что онлайн-общение в какой-то мере помогает самым стеснительным наладить контакт в нашем суматошном бестолковом мире. Но мы, авторы данной книги, считаем, что потом этим людям будет еще труднее социализироваться. Как заметил Бернардо Кардуччи, один из исследователей этой темы:

…постоянно развивающиеся цифровые технологии затрагивают сферу человеческого общения, делая его более структурированным и механистическим. Уходит из жизни непосредственность и теплота, позволяющие развивать и практиковать навыки обычного общения, такие как умение вести переговоры, поддерживать беседу, считывать язык тела и мимику собеседника. А ведь это очень важно. Именно так мы находим новых друзей, именно из этого вырастает настоящая близость.

Таким образом, мы имеем дело с зарождением совсем иного типа застенчивости. Не той, которая возникает, когда человеку нужен человек, но ему мешает страх поражения или боязнь произвести плохое впечатление. Нет, эта — другая — застенчивость предполагает нежелание идти на контакт по мере отмирания социальных навыков. Чем больше такой человек отдаляется от внешнего мира, тем меньше у него шансов приобрести эти навыки. И вот уже новоявленная застенчивость начинает обрастать толстой броней, мы все сильнее замыкаемся в себе. И, что самое ужасное, мы отказываемся понимать, отчего мы почти ни с кем не общаемся. Итог печален: в незнакомой ситуации застенчивый человек, сталкиваясь с начальством или даже с людьми своего круга, тушуется и оказывается неспособным на адекватный ответ.

Самое ужасное — то, что мы отказываемся понимать, отчего мы почти ни с кем не общаемся

Помимо того что застенчивость в современном мире растет и множится, сегодня мы наблюдаем еще одну закономерность. Застенчивые молодые мужчины не просто боятся потерпеть поражение — их проблема носит уже самый что ни на есть фундаментальный характер. Эти люди совершенно не представляют, где, когда и при каких обстоятельствах нужно совершать те или иные поступки. Прежде парни хотя бы умели танцевать, что помогало завести знакомство с девушкой, а нынче они ни с кем не могут найти общий язык, сиротливо шатаясь по социальному ландшафту, словно иностранные туристы, попавшие в чужую страну, где все говорят на чужом языке. При этом они не только не могут, но и не желают хотя бы на пальцах спросить прохожего, как «пройти туда-то и туда-то». Большинство таких людей, оказавшись наедине с собеседником, не способны вытянуть из себя ни слова. Им неведомы вербальные и невербальные правила общения, умение выслушать и ответить. Эта неуклюжесть особенно заметна при попытках понравиться девушке.

Отсутствие социальных навыков, особенно необходимых для ориентирования в тонких душевных ситуациях, заставляет мужчину ретироваться и продолжать жить по надежной схеме. Женщины становятся для него олицетворением неудач, он чувствует себя в безопасности только в мире фантазий, в мире интернета. Чем дольше он зависает онлайн, приобретая пользовательские навыки, тем роднее и предсказуемее становится этот мир, который можно контролировать (особенно если дело касается игр). Застенчивость извращается и уходит в виртуальное пространство, человек уже не может ориентироваться в реальной жизни. Эго становится игроком, герой — наблюдателем, а действительность съеживается до размеров комнаты, в которой он живет. И тут со всей определенностью можно утверждать, что стеснительность становится и причиной пристрастия к играм и порно, и одновременно его следствием. Один из участников нашего опроса признался:

Я постоянно играю в видеоигры и смотрю порно. Я никогда не был красавцем, меня убивала вся эта суета с окучиванием девушек, лишь бы им понравиться. Тратишь на них массу денег, потеешь, краснеешь, но дело обычно ничем хорошим не заканчивается. Все мои романы прошли впустую — уж лучше тусоваться с друзьями. А если мне захочется чего-то эдакого, для этого есть порно.

В знаменитом фильме-мюзикле «Моя прекрасная леди», снятом по пьесе Бернарда Шоу «Пигмалион», профессор Хиггинс наконец-то завершил свой эксперимент по перевоспитанию уличной цветочницы Элизы: вместо неотесанной простушки перед нами предстает ослепительная леди с безукоризненными манерами. Но Элиза очень расстроена тем, что профессор не оказывает ей никаких знаков внимания. Она даже посылает Хиггинсу романтические намеки. Обескураженный профессор идет к своему другу Пикерингу и поет жалобную песню «Why Can’t a Woman Be More Like a Man?» («Почему женщина не может быть как мужчина?»). Собственно, этими словами профессор выразил точку зрения, весьма распространенную среди многих мужчин: такие, как Хиггинс, прежде всего ценят не брак или нежную привязанность к женщине, а мужское братство.

Современной вариацией на ту же тему можно назвать картину «Это все она» (She’s All That). Девушка Зака уходит к звезде реалити-шоу. Зак пытается уговорить себя, что в школе таких девчонок, как она, пруд пруди. Но его сокурсник Дин сильно в этом сомневается. И тогда друзья заключают пари: за полтора месяца Зак должен сделать из типичной ботанки Лейни настоящую королеву выпускного бала. Зак заходит и с той, и с этой стороны, пытаясь убедить Лейни, что он не какой-то там волонтер общества «Помоги сирым и убогим», а действительно ухаживает за ней. В итоге Лейни сдается, и у них завязывается роман. Макияж превращает Лейни в красавицу. Лишь в результате внешнего преображения Зак по-настоящему в нее влюбляется.

Присоединившись к нашим коллегам Саре Бранскилл и Энтони Феррерасу, мы также называем этот феномен синдромом социальной напряженности (Social Intensity Syndrome) — это примерно то же самое, что мачизм. Мачизму свойственна ярко выраженная приверженность чисто мужским компаниям. Чем сплоченнее такая компания, тем сильнее человек зависит от нее и тем нетерпимее он относится к «чужакам» или к тем, кто пока еще не доказал, что он «свой». Пример тому — военная среда, особенно тренировочные лагеря, места боевых действий, а также всякого рода банды, контактный спорт (американский футбол или регби), «качалки» и другие мужские братства. Оказавшись в чисто мужском окружении и ощутив себя частью единого целого, человек испытывает радостное возбуждение: в крови повышается уровень кортизола и тестостерона, адренергическая система работает на взлете. Постепенно организм мужчины адаптируется к такому повышенному уровню социальной напряженности, и только такие социальные контакты становятся для него предпочтительными.

Есть в подобных компаниях и свой плюс: мужчина учится работать бок о бок с другими мужчинами, что немаловажно для существования общества в целом. Но со временем этот повышенный уровень социальной напряженности становится самоцелью: желание, чтобы он никогда не кончался, переходит на подсознательный уровень. Оторвавшись от социально интенсивного мужского окружения, человек чувствует себя одиноким, ему скучно участвовать в смешанных коллективах, где есть и мужчины, и женщины; семья его тяготит. Вырванный из привычного контекста, такой мужчина начинает страдать синдромом отмены, острота и продолжительность которого прямо пропорциональны тому, насколько долго человек пребывал в чисто мужском сообществе.

Этот феномен особенно заметен во время решающих матчей чемпионата мира по футболу или Супербоула. Толпы мужчин собираются в барах, готовые сидеть в обнимку с другими болельщиками, разглядывая экипированного до зубов квотербека Тома Брэди из «Нью-Ингленд Пэтриотс». Даже если дома их ждет в постели обнаженная Дженнифер Лопес, им наплевать. Недавно наше наблюдение было подтверждено популярным порносайтом PornHub: во время разыгрывания Супербоула XLVIII количество посещений резко упало, особенно в Денвере и Сиэтле (боролись команды этих городов). По окончании игры в графике появился всплеск активности в США и Канаде.

Мужчина эмоционально заряжается от общения с собратьями, но при этом не может сказать вслух, что ему хорошо с этими людьми

У этой заветной мечты стать настоящим альфа-самцом, частью мужского мира, есть и оборотная сторона. Молодые ребята традиционной ориентации избегают в таким образом устроенном мире излишней доверительности, не желая прослыть геями или «бабами», ведь это идет вразрез с моралью мужского братства. Поэтому правила общения требуют определенной наигранности и соблюдения физической дистанции. Мужчины приветствуют друг друга ударом ладони о ладонь или сдвинув кулаки. Можно еще дружески толкнуть собрата плечом или хлопнуть по спине, но не более того. Вот что рассказал нам один пехотинец:

Эмоциональная дистанция в мужском общении заложена в самой природе воина. Мужчины выражают приязнь друг другу на своем особом языке, всегда существует красная линия для выражения эмоций, через которую ты не можешь переступить. Представления о мужской дружбе базируются на ряде определенных принципов. Ты находишься рядом с другими такими же как ты, оставаясь при этом автономной единицей, на которую никто не может повлиять и которая руководствуется лишь собственным представлением о том, как следует поступать в той или иной ситуации. Мужчина не идет на войну из-под палки — он просто знает, что так надо. Мужская дружба в атмосфере соревновательности предполагает, что ты влился в группу, владея определенными умениями, и ты прекрасно понимаешь, что на войне твоя жизнь обесценивается, ей нужны лишь твои боевые навыки. Жалеть кого-то значит подвергать сомнению навыки товарища и расшатывать динамику боевой группы. А уж если ты боишься за кого-то, можно считать, что ты втоптал этого человека в грязь. В армии нет места бабским сантиментам.

На основе вышесказанного мы можем дать ряд интересных прогнозов о поведенческой специфике мужчин с синдромом социальной напряженности. В случае разрыва с группой себе подобных последует негативная реакция, которая будет выражаться в деятельности, направленной на эмоциональное возбуждение: опасные хобби, склонность к ссорам и дракам, чрезмерное употребление спиртного, развитие специфических и устойчивых гастрономических привычек, игромания, пристрастие к быстрой езде. Сравнение мужчин и женщин в представлении такого человека всегда окажется не в пользу последних. Еще такой человек постарается примкнуть хоть к какой-нибудь мужской компании: начнет посещать футбольный бар, попробует играть в спортивные игры на компьютере. Женщин среди его знакомых, скорее всего, не будет.

Единственным средством общения для таких людей, как правило, является обмен эсэмэсками. Им это кажется удобным, не требующим особых усилий, да и переписываться можно по собственным правилам. Появляются все новые и новые приложения — как, например, BroApp, — позволяющее послать шаблонное сообщение другу или подруге. А это даже хуже, чем СМС. Вот как объяснили свое новшество сами создатели приложения: «BroApp — инструмент в помощь нашим братьям. Мы знаем, что вы часто бываете заняты и поэтому забываете оказывать знаки внимания вашим любимым. Для этого мы и придумали BroApp. Выбирайте опции, и мы все сделаем за вас. Мы позаботимся, чтобы пламя вашей любви не угасало. Мы займемся аутсорсингом ваших отношений». Лучше бы они назвали свое приложение Easy Cheese — как раз про бесплатный сыр, который бывает только в мышеловке. Может, тогда до людей дойдет, что что-то тут не так. Что же именно? Да абсолютно все. Кому нужны такие отношения, если вам лениво самому набрать простые слова: «Люблю. Скучаю»? У некоторых мужчин, выпавших из мужского братства, происходит аберрация памяти: они чаще вспоминают хорошее, а не плохое.

Ушедшие в запас военные иногда страдают дефицитом эмоционального возбуждения: кто-то пытается вернуться на службу, а кто-то, чтобы снова почувствовать себя прежним, слоняется возле военных госпиталей. Если синдромом отмены социальной напряженности страдает гражданское лицо, он становится заядлым фанатом какой-нибудь спортивной команды. Синдром ослабляет привязанность к семье. Такие люди склонны к насилию по отношению к женам, особенно в состоянии подпития, и часто расстаются с той, что прежде вызывала одни лишь положительные эмоции. Как правило, за расставанием следует тотальное разочарование в женщинах вообще. Женщины становятся «чужачками», которые их, мужчин, не понимают. Поэтому лучше посмотреть порно, заняться сексом с проституткой или закрутить любовь с какой-нибудьнетребовательной особой. Парадоксально, но факт: мужчина эмоционально заряжается от общения с собратьями, но при этом не может сказать вслух, что ему хорошо с этими людьми. Когда же на горизонте появляется женщина, происходит обратная реакция: человек не испытывает сексуального возбуждения или чувствует тревогу.

Синдром социальной напряженности наблюдается по всему миру. Например, у молодых японцев растет апатия к сексу. Даже супружеские пары все реже занимаются любовью. Согласно данным японской Федерации планирования семьи, каждый третий юноша в возрасте от 16 до 19 лет не интересуется сексом (с 2008 года эта цифра выросла в два раза) и на каждые десять супружеских пар приходятся четыре пары, которые не занимались сексом месяц или более. В Японии это уже настолько распространенный феномен, что таких асексуальных мужчин называют «сошоку данши» — то есть «травоядные», в отличие от «плотоядных», которым секс все еще интересен. Мы получили одно интересное письмо от студента Бард-колледжа, штат Нью-Йорк:

Хочу признаться, что у меня ни разу не было ни с кем близости. Я абсолютный экстраверт, и у нас крепкая компания парней плюс еще куча других друзей, включая девушек. Но в отношении женского пола я всегда испытывал неуверенность. Такое чувство, что я просто не умею с ними общаться и начинаю воспринимать их как «своих парней». Да, мы можем подружиться, но нет такой девушки, к которой я бы воспылал романтическими чувствами. Так что я уж точно предпочитаю зависать с друзьями, с нашим костяком, и нам хорошо вместе.

После прочтения книги «Парни вырождаются» один молодой человек написал на нашем форуме:

Прямо про меня книга, потому что я вырос без отца, в подростковом возрасте стал геймером и подсел на порно. Когда мне исполнилось 18, я пошел служить в армию, в пехоту. Это настоящее мужское братство. Я участвовал в боевых действиях в Афганистане в 2009–2010 годах. Теперь я в запасе и очень скучаю по пацанам. Хоть бы еще какая-нибудь войнушка случилась — тогда я сразу вернусь в армию. Сейчас я учусь, но со скрипом, мне трудно концентрироваться. В социальном плане я неуклюжий, стеснительный и не пользуюсь особым успехом у женщин. Правда, я съехал от родителей и снимаю квартиру на пару с двумя девушками, но все равно чувствую себя отстраненным, одиноким. Иногда такая депрессия накатывает. Мне 22, и я пытаюсь поменять свою жизнь. Я чувствую на себе последствия прошлого. При этом я вижу, как меняется наша мужская порода и весь мир вокруг. Мы проходим через какой-то переходный период, но правила остаются старыми. Поэтому те, кто не справился, чувствуют себя паршиво   

 

Филип Зимбардо