Иногда в работе с клиентом мне приходит такой образ: будто я работаю в больнице крутейшим врачом-реабилитологом.
Ко мне попадают люди после аварий, с такими переломами, что кажется, никогда не смогут больше ходить. Однако я плевать хотела на прогнозы, и верю, что человек сможет подняться, лишь бы захотел.
Вот если он отчаянно не верит сам – все, пиши пропало. Я не смогу помочь.
Но в остальных случаях я буду упорно ставить на ноги.
Один шажок, еще один! Ты победил свой недуг, можешь гордиться собой. А если захочешь, будешь бегать. Хочешь? Я помогу.
..Одна женщина привыкла жить с мамой в голове.
А мама у нее, надо сказать, была чрезвычайно озабочена своим безупречным имиджем. И она всячески готовила свою дочку к тому, чтоб та поддерживала ее имидж хорошей матери и хорошего человека.
Выражалось это в постоянном одергивании по поводу «что люди скажут» (подразумевалось – обо мне, матери), не говори так – тот обидится, не делай так – тот плохо подумает.
И дома покоя не было – Вдруг люди придут, а у тебя полки не убраны! Что подумают (обо мне, твоей матери?!)
Бедная женщина привыкла смотреть на себя глазами мифических идеальных людей, обидчивых, мстительных и беспощадных, привыкла себя одергивать по любому поводу.
Увы, она не могла позволить себе иной позиции, кроме подчинения – уж очень ее мать была уверена в том, что «воспитывает» дочь правильно, и совсем не сомневалась, что имеет право распоряжаться желаниями и правами дочери.
…Однажды я предложила для нее такое время для консультации, которое ей было не очень удобно. Не привыкшая опираться на свои желания (удобство в данном случае), она опиралась на фантазии о том, что «я подумаю о ней». И, разумеется, ее матери, ответственность за которую она по-прежнему несла, хоть и не осознавала этого.
Мне снова приходит образ человека, который ходит с каменной шапкой на голове (а страх у нее живет именно в голове, постоянные мигрени ее частый спутник). Ходит, сидит, спит, даже отдыхает – и совершенно не замечает каменную шапку!
Однако терапевтический опыт ей все-таки помог, и она попросила удобное для себя время.
(Тут у меня возникает образ человека, который прыгает со скалы в бушующий океан, почти уверенный, что непременно разобьется).
Не подозревая о масштабности такого шага для нее, я отношусь к происходящему, как оно того и заслуживает – как к простому эпизоду, в котором мы пытаемся найти подходящее обеим решение. Мне ее вариант подходил, и я просто согласилась. ПРОСТО СОГЛАСИЛАСЬ.
На следующей сессии, когда она рассказывала, что переживала, я снова почувствовала ее каменную шапку, ужасаясь тому, как же в такую простую реальность можно всовывать такие масштабные смыслы – постоянно нести, как знамя, честь своей матери, оправдывая свое существование тем, чтобы быть всю жизнь для нее костылем и опорой.
«Что же мне делать?» — в отчаянии прошептала клиентка. «Я больше не могу так мучительно переживать по каждому поводу».
«Обопрись на реальность»
«Как это»?
«Попробуй увидеть, что реальность не требует такой ответственности, и я не жду от тебя хорошести, и подстраиваться под меня не нужно.
Я тоже ищу подходящий мне вариант. Если твое предложение мне подходит, я соглашаюсь. Если нет – мы ищем другое время».
«И это все?! И так можно?!»
…Шажок, еще шажок… Авария была очень тяжелой, и ты, была, похоже обездвижена.. Но ты сможешь ходить и даже бегать, если этого захочешь… если справишься со страхом.
«Да, и все. Этому должна была научить тебя мама, но ее, похоже, волновало не твое будущее, а свое… Тебе придется отдать ей ответственность за ее репутацию».
«Боже мой, я всегда думала о ней, а не о себе? Что ж, постараюсь пережить ее недовольство».
…Скоро, скоро ты обопрешься на свои ноги окончательно и бесповоротно.))
Вероника Хлебова