Когда травматик «размораживается» в терапии, когда отступают его защиты – в первую очередь, идеализация родительских фигур и своего детства, когда он, наконец, начинает осознавать: то, что с ним случилось – это не следствие его плохости и вины, а следствие не эмпатичного обращения с ним, он переживает горе. То самое горе, от которого он прятался, которое ему трудно было признать, что психологически он – сирота.
Что ничего уже не изменить, новое детство не обеспечить, а полученные в прошлом травмы — по факту формируют его нынешнюю жизнь, и выйти из них усилием воли невозможно.
Одновременно травматик начинает четко идентифицировать свою «голодную» потребность в ответственном, заботливом, сильном взрослом, сильном родителе, на которого можно было бы опереться. Находясь в постоянном поиске такой фигуры, опираясь на свои «антиродительские» критерии, он непременно ее находит, и начинает ее идеализировать.
Этот найденный человек может, к примеру, проявлять свои чувства в отличие от эмоционально закрытых родителей, которые чувства скрывали, или он умеет слушать, или кажется решительным, ответственным – опять же, в отличие от родителей, и т.п.
Чаще всего такой фигурой становится новый партнер, но не только. Идеализироваться может начальник, старшие сотрудники или друзья, врачи, другие чиновники. Бессознательно от наделенного «взрослостью» ожидается желательное поведение по отношению к травматику, а именно – терпение, эмпатия, ответственность за свои действия и чувства, способность прояснять проблемы во взаимоотношениях, не вываливаясь в защиты. Так, незаметно, происходит перенос внутренней потребности вовне, на другого человека…
…Увы, разочарование неизбежно. Несмотря на идеализированное ожидание «взрослости», очень скоро, при первых же возникших трудностях, реальные люди – возлюбленные, чиновники, всевозможные авторитеты оказываются… обыкновенными травматиками, которые имеют свои уязвимости, прячутся за защитами, боятся быть искренними или же не выдерживают прояснений, открытых вопросов, а зачастую попросту не врубаются, что же это такое – территория под названием «партнерские отношения»?
Реальные люди (которые, в отличие от нас — не в терапии) — теряются или даже пугаются: как взаимодействовать с выражением чувств и открытым предъявлением другим человеком своих потребностей? Как найти место рядом с ним – заявляющим о своих правах и границах? Ведь многие «обычные» люди боятся даже говорить от своего имени, не умеют произносить «Я», или же считают естественные для нас прояснения «выяснением отношений», которых нужно избегать?
… У травматика начинается новая полоса разочарований. Тех, кого он «наделил» взрослостью и ответственностью – тоже оказываются напуганными, совсем не взрослыми — детьми. Где же найти человека, на которого можно опереться?
… После энного количества попыток найти-таки себе взрослую фигуру (обычно — 3-5 лет терапии), пережив серию болезненных разочарований, крушения надежд, перенеся боль ре-травмы, травматик медленно, но верно приходит к освободительному выводу: он взрослее многих из тех, кто его окружает.
Это он сам — способен удерживаться в отношениях, даже если в них возникают трудности из разряда «снова попали в травму», он осознает свои защиты, опирается на открытость в отношениях, он сам способен прояснять неясности, теневые стороны отношений. И он сам может брать ответственность за свои чувства и действия…
Постепенно его покидает тоска по взрослой фигуре, по партнеру, который возьмет на себя часть его ноши.
Вероника Хлебова, психолог
http://veronikahlebova.livejournal.com/30369.html